Вот что пишут про этот момент::
Но одной лишь физиологией войны «Ярость» не исчерпывается. Смысловая ось фильма – не столько физиология, сколько теология войны. «И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» – этот стих из шестой главы Книги Исаии Дэвид Эйер произносит устами своих героев. Как и слова из второй главы Первого послания Иоанна: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек». Справедливая война есть работа, совершаемая для Господа. Именно поэтому она – «лучшая работа в жизни» («Best job I ever had»). Именно поэтому же, решаясь на чересчур лобовой символизм, Эйер начинает фильм с появления апокалиптического всадника – немецкого офицера – на белом коне и с эпизода, где командир американского танка убивает всадника, освобождая коня: освобождая и от наездника, и от сбруи, и от завершаемой войны. Но благодаря этой библейской символике, благодаря горящим словам ветхозаветных пророков и новозаветных апостолов, тотальная мясорубка обретает смысл, а низвержение нацизма становится прямым исполнением воли Бога.