Камрады, если есть интересные публикации пишите или кидайте линки...
Александр Васильевич Боднарь
-Мне, без малого, 80. Я по национальности украинец, родился на правобережной Украине в Винницкой области. В 40-м году закончил 10 классов и в том же году поступил в Ульяновское танковое училище. Почему я стал танкистом? Надо сказать, что в те годы, когда я учился в средней школе, все было направлено на моральную подготовку населения к неизбежной войне с фашистской Германией. Поэтому я себя, как мужчина, видел в будущем воином. Кроме этого мой дядя был военным, и в 39-ом году он мне сказал: "Саша, ты заканчиваешь десятилетку. Я тебе советую пойти в училище. Войны не избежать, так лучше быть командиром на войне - больше сможешь сделать, потому, что лучше будешь обучен". Эти слова сыграли свою роль при принятии решения, и я поступил в одно из лучших училищ - Ульяновское танковое училище. Правда, мне не удалось закончить полный курс - положено было, учится два года, а я учился полтора.
-Обучение в училище было направлено на подготовку Вас как командира танка, так?
- Не командира танка, а оно было направлено на подготовку лейтенантов танковых войск, и уже лейтенант могли стать командиром танка, взвода, в лучшем случае, командиром роты. Не больше. Можно сказать, что нас готовили на командиров взводов легких танков. Когда же в Ленинграде в 39-ом году вышел тяжелый танк КВ (Клим Ворошилов), то тогда командирами танков стали ставить не сержантов, а лейтенантов. Поэтому под Москвой я был командиром тяжелого танка. А после я уже командовал взводом. Мой самый больший опыт в войне - командир танковой роты.
- Что входило в программу училища? Какой был парк машин? Т-26, БТ-5?
- Докладываю. Курс училища состоял из трех рот по 100 человек курсантов, в каждой роте, по 4 классных отделения, по 25 человек. Таким образом 600 человек одновременно училось на двух курсах. Каждый год училище выпускало по 300 человек. В училище был специальный батальон обеспеченья, он был укомплектован всеми машинами, которые мы изучали. Этот батальон находился в лагерях за двадцать километров над Волгой. Мы туда выезжали зимой и летом. Водили танки, стреляли, обслуживали их, ремонтировали и прочее. Учили мы и Т-26 и БТ-5. Вообще же, училище готовило лейтенантов на танки БТ. Это были очень популярные танки в то время.
- А Вы на колесах тренировались ездить?
Да, конечно. Это было очень неудобно, потому что специально вставлялся руль, от коробки передач шла передача на задние опорные катки (у него было 4 опорных катка), была установлена специальная "гитара", для передачи вращающегося движения не на ведущие колеса, которые гнали гусеницу, а на задние опорные катки, а они были громадными и руль держать было очень тяжело. Танк можно было разогнать до 90 км/ч, но самый крепкий мужчина мог проехать на этой скорости километров 20-30, не больше, иначе руль выбьет из рук. Колесный ход предназначался только для движения по асфальту или брусчатке, поскольку проходимость танка на колесах была отвратительная.
- Вы стреляли из 45-мм пушки?
- Конечно.
- А по каким мишеням? По движущимся или по стационарным?
И по неподвижным и по движущимся. Отрабатывали упражнения. "Стрельба в обороне" - это когда танк закопан, выверено расстояние, поставлены ориентиры, то есть хорошо пристреленные рубежи, сам танк укрыт. Тогда цель, появившаяся в районе ориентира поражается с первого выстрела.
В ходе наступления стрельба ведется с короткой остановки и с ходу. При стрельбе с "короткой" командир командует механику водителю: "Короткая". Механик водитель останавливает машину, а командир про себя считает: "Двадцать один, двадцать два, двадцать три". За это время он должен успеть навести орудие на цель, определить скорость цели, если она движется, внести поправку в прицеле и произвести выстрел. Задержался больше 3-4 секунд на месте - сам будешь поражен противником. Стрельба с ходу малоэффективна и ведется обычно по площадям.
- Сколько было практики на машинах?
- Практики было достаточно, чтобы владеть БТ. Очень подробно мы изучали материальную часть. Двигатель М-17 очень сложный, но мы его знали до последнего винтика. Пушку, пулемет - все это разбирали и собирали, танк был доступен экипажу. Сегодня экипажу доподлинно изучать танк нет необходимости. Танк очень совершенен и безотказен, экипажу остается только кнопки нажимать. Сегодня экипаж ничего не делает. Если танк подбили - на этом кончен разговор.
- Вождению, стрельбе, командованию, управлению - чему больше уделялось внимание?
- Два вопроса - это стрельба и вождение.
- Были ли у Вас в училище танки Т-34 и КВ?
- В училище они пришли. Пришел танк КВ и пришла 34-ка, но мы уже их осваивали в ходе войны. 3 танка КВ разгрузили в самом городе Ульяновске, на площади Ленина над Волгой. Нам дали сесть в тяжелый танк, проехать до памятника Ленину, включить заднюю передачу и вернуться обратно, еще раз проехать до памятника Ленину, но уже переключиться с первой передачи на вторую и вернуться обратно. Сразу вместо Мишки садился Ванька. С этим опытом я получил танк КВ и ушел в 20-ю бригаду на Бородинское поле. Остальное фронт дополнил…
- Как началась война?
- Застала война меня в училище, в лагерях. Начальник училища, бывший командир бригады на финской войне, без ноги, вышел на трибуну и сказал: "Сынки началась война. Она будет очень большой и очень долгой. Учитесь и не заставляйте меня вас посылать преждевременно. Учитесь столько, сколько можно. Когда нужно будет, мы вас пошлем. Всем хватит".
В октябре 41го года я был выпущен из училища лейтенантом и очутился в городе Владимире на формировании 20-й танковой бригады. Получил танк КВ и 11-го октября 41-го года уже был на Бородинском поле в составе этой бригады. К тому времени на Бородинском поле находились 18, 19, 20 танковая бригада и 32-я стрелковая дивизия полковника Полосухина, прибывшая с Дальнего Востока. Если бы не три этих танковых бригады и стрелковая дивизия Полосухина, немцы свободно прошли бы до Наро-Фоминска, потому что после окружения наших войск под Вязьмой, все дороги на Москву были открыты. Немцы рвались на север - на Клин, на юг - на Тулу, они сделали громаднейшую ошибку, потому что восточное направление для них было открыто.
- Была ли бригада комплектна, когда она вошла в московские бои?
- Бригада вошла в московские бои очень разношерстной по танкам: КВ было, по-моему, не больше 7 штук, 34-рок было не больше 20-ти штук, а остальные были 60-тки, БТ и Т-26. Поэтому бригада была довольно слабенькая. Практически, она была собрана из всего, что можно было собрать с ближайших направлений. Формировались неделю: первого числа началось формирование, а девятого мы уже погрузились на платформы. Маршал Федоренко приехал, вручил знамя, мы по городу прошли, горожане нам порукоплескали, нас погрузили и отправили под Москву. Танки нас ждали здесь - у Голицыно, у Дорохово. Мы прибыли, сели на танки и пошли на Бородинское поле.
- Расскажите про Ваш первый бой.
- Первый бой был трудный. Наша бригада была у командующего пятой армией Лелюшенко на Бородинском поле во втором эшелоне. 18,19 ТБ и 32 стрелковая дивизия были в первом эшелоне растянуты, а мы во втором. Но когда прорвался противник на участке 32-ой дивизии на самом Бородинском поле, наша бригада развернулась и была закопана в землю. У моего танка КВ торчала одна башня с 76-мм пушкой и мне было сравнительно легко. Я без всякой боязни сжег два бронетранспортера с дистанции метров 500-600, а когда немцы выскочили из этих бронетранспортеров я еще полосовал их из пулемета. .
- "15 октября гитлеровцы прорвались к деревне Артемкино. На помощь пехоте и артиллерии из резерва подоспела 20-й танковая бригада, которая в первом же бою уничтожила 10 танков, 15 орудий, 1 броневик и 7 пулеметов противника. Деревня осталась в наших руках". Вы можете это прокомментировать?
- Когда 10 числа мы прибыли на Бородинское поле и командир бригады полковник Орленко вышел на Старую Смоленскую дорогу, для того чтобы уточнить, где расставить танки. Дело было уже ночью. В это время со стороны Гжатска на большой скорости приближается машина с зажженными фарами. Он поднял пистолет, остановил машину, там сидели красноармейцы, он подошел к сидевшему в машине лейтенанту и говорит: "Ты как смеешь нарушать светомаскировку?!" - раздался выстрел и комбриг упал, машина рванула с места, никто не успел ничего осознать, и ушла в сторону Верееи. Вот это было наше первое тяжелое поражение. Заместитель Орленко, Антонов принял командование. А про этот первый бой, я особо философствовать не буду… Я не помню этот ли бой был или другой, я знаю, что я со своим танком уничтожил два бронетранспортера с пехотой. А уж что там, на флангах делалось я не знаю. А потом мы уже стали отходить, отходить к Акулово.
Больше впечатлений у меня от танка КВ осталось когда мы перешли в контрнаступление. Бригада брала Рузу. Подошли к городу 21-го января. Сам город на возвышенности на другом, на западном, берегу одноименной реки, а наш берег пологий. Пехота под огнем залегла и не идет. В бригаде у нас были всего 4 танка КВ, остальные Т-26 и БТ. То есть я был, как гренадер. Эти машинки маленькие не играли роли, они горели, как свечи, а у немцев еще не было тех средств, которые поджигали бы в лоб танк КВ. И поэтому командир дивизии, которому придана была 20-я танковая бригада приказал: "Пустить танк КВ вперед, прикрыть пехоту, чтобы она вышла на лед и атаковала Рузу". И командир батальона говорит:
- Сынок, пойдешь на лед
- Ну вы же знаете, что он весит 48 тонн и что сегодня 21-е января, то есть лед еще не имеет толщину 40 сантиметров и не выдержит. - Говорю я.
- Сынок, сделай так, чтобы ты далеко не прошел, и когда станешь тонуть успел выскочить.
Приказ надо выполнять, иначе пехота не пойдет, не будет брать Рузу. Я водителю Мирошникову, бывшему артисту ворошиловоградского театра, который был на четыре года старше меня (он мне не говорил: "Товарищ лейтенант", а все: "ну, лейтенант, ну, лейтенант". Я считал, что это нормально, потому что я только что прибыл, а он шел от западных границ и уже был с орденом Красного знамени) говорю:
- Мирошников, ты только успей выключить передачу, если пойдем на дно, чтобы, когда будут танк вытаскивать, не тянуть его вместе с гусеницей, а перекатывать.
- Ну это мы знаем, лейтенант, это мы знаем.
А остальным членам экипажа говорю:
- Верхний люк не закрывать. - Если будем тонуть, что бы можно было вытолкнуть и выскочить
Так и случилось. Прошли мы метров 7-8 и все - танк пошел на дно. И вот хватило сил в танковых комбинезонах, в телогрейках и валенках выйти так, чтобы было по горло, потому что танк 2,8 метра высоты, а я метр шестьдесят пять, так что ясно, что если он утонул, то я тоже утону. А уже пехота вцепилась в противоположный берег и пулеметного огня с той стороны не было. Нас тут же на берегу раздели догола, каждого завернули в меховой полушубок, отправили в рощу, дали по стакану водки и сказали: "Спите!". Мы проспали ночь, а утром меня разбудил начальник ремонтной бригады и сказал: "Боднарь, поехали за тросами в Москву - танк тащить". Дали нам полуторку и мы приехали на место сегодняшнего Храма Христа Спасителя. Там были бухты американского троса очень легкого и очень прочного, мы закатили эту бухту на полуторку и к вечеру уже были опять на Рузе, саперы подцепили наш танк, вытащили, просушили, заменили аккумуляторы и через три дня я уже был опять в наступлении. Поэтому, когда я прихожу сейчас к Христу Спасителю со своими, то говорю: "Имейте в виду, что там, где стоит сейчас храм Христа Спасителя, то там в 42-ом году я брал бухту американского троса".
- А между октябрьскими боями и январскими какие-то запомнившиеся были бои.
- Самое сложное так это то, что нам пришлось отходить, потому что немцы сунули в центральную полосу на Бородинское поле уже много войск и мы отходили от рубежа до рубежа, на Верею. Наша бригада пересекла Старое Минское шоссе. Мы несли потери. У нас сейчас в Верее и в других населенных пунктах есть много кладбищ, на которых похоронены наши воины. Мне удалось уцелеть в этих оборонительных боях. Но такого чего-то особого не было.
-